Галина Аникина. Её творчество уже давно знакомо разнообразному кругу читателей как в Усинске, так и далеко за его пределами. Главное оружие поэтессы – искренность. В них – жизнь. Жизнь такая, какая она есть. Есть в них и радость и горе, и любовь и страдания, и бесшабашность и мудрость. В этих стихах каждый может найти что-то своё и даже себя.
Галина Аникина всю свою жизнь посвятила школе и поэтическому творчеству. Она – педагог, отличник народного просвещения Российской Федерации, ветеран труда. В своё время стала победителем городского конкурса стихов об Усинске «1000 евро – за литературный шедевр», победителем городского конкурса «Мой любимый город» к двадцатилетию Усинска. Также Галина Ивановна Лауреат Первого Открытого городского православного фестиваля искусств «Сретенские встречи» 2007 года и фестиваля 2012 года (диплом 1 степени). Стихи Галины Аникиной были опубликованы в литературном альманахе «Берновская осень», ежегодно выпускаемой Тверской региональной творческой организацией.
С 2007 по 2012 годы Г.И. Аникина возглавляла Усинское литобъединение «Северная лира».
БЕРЕМЕННАЯ ЖЕНЩИНА С МАЛЬЧОНКОЙ…
Беременная женщина с мальчонкой,
Задумавшись, стояла у воды.
Я вдоль обрыва выше шла сторонкой,
Нечаянно увидев три судьбы.
Есть высшее вселенское начало
В дни перемен, наверное, к добру,
Коль женщина спокойно-величаво
Утят неспешно кормит поутру...
В гармонии и в благости природы.
Попробуй ей скажи, что плохо – жить...
Так, значит, жить и нашему народу,
Когда есть кем на свете дорожить?
ПРИ ПЕРЕЕЗДЕ СТОЛЬКО МНОГО КНИГ
При переезде столько много книг…
Потрёпанные, в золоте – живые.
Дух сохранили в годы роковые
От ереси безумцев и расстриг.
Бунтарский дух друзей и дух времён.
И в нём – одно: не вещи правят в мире,
Пусть, кажется, от битвы отстранён
В борьбе идей: один в пустой квартире.
Тома пусть говорят, что краток путь
От сих до сих в познании истин горьких,
Что душу в промежутке не распнуть,
Не втиснуть в текст от корки и до корки…
Всё ж между Книг есть книжица моя –
Не Библия, но… отсвет бытия.
КО ДНЮ ПОБЕДЫ
Пусть минуют нас лихие беды,
И да будет мир неотвратим,
И на всех вовек «одна победа»,
Как одна Москва, один Берлин,
И одна родная деревенька,
И среди берёзок – обелиск.
«Скрип да всхлип» к нему всплакнут ступеньки,
Словно здесь все вдовы собрались.
И одна пожизненная совесть,
Словно давний спор с самим собой,
И одна завещанная повесть,
Словно песня про последний бой.
И одна баллада о погибших
Миллионах – за одной строкой.
Дядя Вася, Миша – средь почивших
за молитвой кроткой: «Упокой».
И одна постыдная, но правда:
Трудно в нашем мире выживать,
Потому мы не имеем права
Не заставить память уважать.
И живых последних ветеранов,
Возмужавших в горе на войне,
Одолевших и врага, и раны
Ради счастья жизни по весне.
Ради счастья быть средь белых яблонь,
Иль когда черёмуха в цвету,
Ради счастья жить… И много ль надо,
Чтоб влюбиться в эту красоту?
Пусть под звон бокалов: «За Победу!»
Вновь ликует праздничный салют.
Но: «Не дай цены побед изведать», –
Об одном лишь Господа молю…
Соберёмся ж вновь у обелиска,
Словно мамы, осеня крестом,
Из сороковых прошли неблизкий
Путь, оставив встречу на потом.
Словно живы сыновья-солдаты,
И не к месту грусть-тоска-печаль,
Словно передёрнул кто-то даты
В довоенном фильме невзначай…
Да возговорим же о героях,
Да поклонимся, благодаря,
Да пройдут кадеты звонким строем –
Значит жизнь продолжилась не зря.
И не зря здесь женихи, невесты,
Как сама святая вера в жизнь.
В День Победы – вся Россия вместе,
Значит надо жить, и жить, и жить.
МОНОЛОГ ПОГИБШЕГО СОЛДАТА
Расскажите, как живётся вам, сограждане,
Расскажите, как живётся вам за той чертой,
У которой жизнь положена за каждого,
Обыватель будь, преступник, гений иль герой.
Отчитайтесь, как перед собой, по совести:
В дружбе ль вы живёте, в счастье, в правде и в любви?
Песни ли о вас поют, напишут снова ль повести
О потомках, как великом Спасе на крови?
Как живётся вам, народу-победителю,
Вместе, мощью духа, одолевшего фашизм?
Расскажите, как ваятелю-строителю...
(Говорят, пригрелся, осмелев, капитализм?)
Иль забыли павших нас, бренча медалями,
В шоу превратив надежды, раны, гибель, боль?
Расскажите внукам, что не зря отдали мы
За Россию – жизнь – за мир, за веру, за любовь...
И тогда зажжём свечу победы – Памяти,
Молча выпьем, друг, по «соточке», по фронтовой...
Главное не то, как тризну павшим справите,
А как ты живёшь, родной, наследник мой, без войн...
ПОСЛЕВОЕННОЕ НЕВЕТЕРАНИСТОЕ
Посвящается Юрию Константиновичу Аникину, капитану запаса,
и всем участникам Великой Отечественной войны
Воевали, ясно, не для званья,
Но, с войны вернувшись капитаном,
Отданный чинушам на закланье,
Дед не стал при жизни ветераном.
Бронепоезд сгинул по архивам.
Дед не унижался, не канючил.
Лишь, бывало, буркнет: «Были б живы,»-
И воспоминаньями не мучил.
Мы-то знали: приписал два года,
Чтоб на фронт попасть артиллеристом,
Воевать за жизнь и за свободу
И очистить землю от фашистов.
Дед не спекулировал по жизни,
Не искал местечка потеплее
В Приполярье, на краю Отчизны,
От патриотизма не шалея.
Так и умер старый – не «участник»...
Умирал стоически – от рака.
(Нет страшней беспамятства напасти,
Даже пусть земное станет прахом...)
Вскоре после смерти позвонили,
Здесь живёт ли ветеран Аникин.
Позвонили и опять забыли...
Только травы у могилы никнут,
Молится свекровь за атеиста.
Только мир наградой ветерану,
Да не свищут пули в поле чистом...
Пусть Москва не верит прошлым ранам,
Но скажу о вечном: есть праправнук,
Что пока не знает имя деда,
Правду приземлённую, но правду -
С непорочным именем – Победа.
НЕ ДОРОЖИ ЛЮБОВИЮ НАРОДНОЙ…
«Не дорожи любовию народной»...*
А чем же НЕ народным дорожить?
Продажностью? Моралью инородной?
Ну, наше всё*, Сергеич, подскажи!
Тем подскажи, кому дороже титул.
Могли б людей шедевром одарить...
Бесспорно, быть доходней знаменитым
И на потребу сильным говорить.
Но, Александр Сергеич, молви Слово
В защиту бессеребреников, тех,
В ком нет ни пустословья хвастовского,
Ни мелких притязаний на успех*.
Но есть духовный мир и есть характер,
Российский, наш, и право есть сказать,
Что не пошёл бы тот, зажравшись, на *** ,
Кто прячет безучастные глаза
От бедности, и нос отворотивши,
Поёт о бабочках (в трусах) и мотыльках...
Ведь не Поэт, страданий не вкусивший,
Бессовестный бездушный вертопрах?
Тем более, Сергеич, не народный,
Тот, кто забыл заветные слова,
О милости, о воле, тать безродный,
Кто пишет о любви из баловства?
Я верю, что Поэт, достойный чести
Народным быть, на смену Вам придёт.
И ждёт его народ на лобном месте.
Народ, изголодавшись, правды ждет.
* - цитата из стих-ия А.С. Пушкина «Поэту»
** - А Пушкин — наше всё: Пушкин представитель всего нашего душевного, особенного, такого, что останется нашим душевным, особенным после всех столкновений с чужими, с другими мирами (Аполлон Григорьев)
*** - Без притязаний на успех - слова из «Евгения Онегина»
ЗАБУДЬ ПРО НОВЫЙ ГОД – ОН САМ ПРИДЁТ!
Забудь про Новый год –
он сам придёт!
И успокой, мой друг, свои желанья:
По назначенью всё произойдёт...
Заранее не надо расставанья.
Пусть прежний год старинные грехи
Не спишет, но в запасники уносит,
Напишутся счастливые стихи...
Пусть Новый год любовью плодоносит!
Чего желать от жизни? В ней всё есть,
Твой капитал: ты сам, друзья и дети...
И радостей в году не перечесть.
Так улыбнись же тем, кто рядом светит!
Цени, мой друг, сей уходящий час.
Да сбудется всё лучшее у нас!
ПО ЗИМНИКУ – ПОД НОВЫЙ ГОД
(в канун 1977 года)
Новый город. Первые квартиры.
Время счастья, радостных забот.
А я с курсов еду. Сувениры
Бережно везу на Новый год.
Вззвякивают чайники в коробке.
Зимник. Серпантин. «Урал». Метель.
Север, и хотя шофёр не робкий,
Но декабрь, явно, не апрель...
«Не доедем, замело дорогу!»
(«Новгородский чайник» звяк да звяк)
Впору бы уже молиться Богу
Кротко перед Первым января...
Дома – муж. Полсуток до курантов –
Ни машин по встречной, ни столбов.
Лишь водитель рядом за баранкой,
Да в коробке – «звоны куполов»*.
Телефонов нет. Мы едем, едем,
Снег да лес, и некуда смотреть.
Если вдруг окажемся в кювете,
Надо ж было чайники «переть»...
Вон огни...
Успели же! К застолью!
Вот и он, семейный Новый год...
Я «пьяна» уже – без алкоголя
И ступить бы только на порог...
Чайники... осколки? Нет, живые!
Даже сколка на пузатых нет...
Да и мы смешные, молодые,
Словно жизнь – сплошной кордебалет...
* - Новгородские кобальтовые (синие) чайники – своеобразный бренд Великого Новгорода, у некоторых крышки были в форме маковок-куполов.
БЕЗ ПЯТИ ПОЛТИННИЧЕК МОРОЗА!
Без пяти полтинничек мороза!
Крайний Север! Русская Зима!
Кажется, застыли от некроза
Люди, птицы, звери и дома...
Стелются по улицам туманы,
Иней на ресницах и щеках...
Было бы, пожалуй, очень странно
Русские снега забыть в стихах,
Русские заздравные морозы,
Чтобы пробирало нерв до пят,
Чтобы пробивало ветром слёзы,
Словно декабрём, как грех, распят...
Чтоб к тебе прижаться под тулупом
Русской окаянною душой,
Покаянной и немножко глупой,
Словно после бани нагишом...
Где ж вы, кони? Троечкой иль цугом...
Иль олени... Сани скрип да скрип...
Мимолётность счастья злой подпругой...
И взахлёб сердечко всхлип да всхлип...
МЫ ЧУДА ЖДЁМ ОТ РОЖДЕСТВА...
Мы чуда ждём от Рождества...
А что есть выше жизни
В «руках» любого существа
С рождения до тризны?
Мы чуда ждём от Рождества...
А есть ли в жизни чудо
Сильней духовного родства,
Когда нам просто худо...
Мы чуда ждём от Рождества
С надеждой на спасенье,
Но, веря в радость волшебства,
Найдём ли в нём прозренье?
СНЯТЬ ЗИМЫ ЗАГРУБЕВШУЮ СХИМУ
Снять зимы загрубевшую схиму,
Чтоб резвились в глазах бесенята...
Посидим же с тобой у камина,
И забудется боль и разъятость.
Тесно-тесно щекою прижаться
Не одною из мартовских бестий,
А судьбой, чтоб навек не расстаться...
Даже тени, и те в перекрестьях...
Пусть дорожки метель заметает,
И не видно ни зги за окошком,
Но румянцами пламя играет...
Говори ж о любви, мой хороший!
РАЗЫГРАЛАСЬ ВЬЮГА – ШАПКУ СНОСИТ...
Разыгралась вьюга – шапку сносит...
У подростков – новогодний бал!
Плачет девочка, но всё ж не просит,
Чтоб ей счастья Дед Мороз прислал.
Хроменькая...(Вздрагивает тельце...)
Ей бы танцевать под Новый год!
Не поможет золотое сердце
Уберечь Маринку от невзгод.
Как её, несчастную, утешить
И найти заветные слова?
Как тоску не детскую уменьшить?
Только лишь могу расцеловать
И прижать к душе – не одинока!
Страшно человеку одному...
В праздники особенно жестоко
Хлещет боль, не знаю, почему...
Помолчу с Маринкой, пригорюнясь,
Но... оставим грусть в прошедшем дне,
Чтоб не проскакала дева Юность
Мимо слёз «на розовом коне»!
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ СОН
Снова веют метели,
и грустно бывает порою,
И приходят на смену один за другим
январи.
Настежь двери и окна, как сердце,
тебе я открою...
Только ты в эту ночь о любви говори, говори!
Буду трепетно слушать,
желаньям твоим улыбаясь,
И легонько-легонько
снежинкой над миром парить,
В белом вальсе кружась и кружась,
и щеки чуть касаясь,
Я прошу в Рождество о любви говорить, говорить!
Не пытайся понять
эту странную женскую просьбу:
Время сдует пушинкой мгновенье
на звёздных часах
И, сиянием Севера
вспыхнув на небе морозном,
Как «Летучий голландец»,
умчится на всех парусах!
К мысу Доброй Надежды летит,
не внимая советам,
Чтоб воскреснуть легендой,
сердца зазвучат в унисон.
Мы проснёмся-очнёмся, мой милый,
мой любый, с рассветом,
И «Летучим Голландцем» растает
рождественский сон!
РЯБИНОЙ ЗИМНЕЙ ВСПЫХНУ НА ГУБАХ
Рябиной зимней вспыхну на губах.
Слезою, как живой водой, оттаю.
Подснежником воскресну
в светлых снах
И эхом прилечу с весенней стаей –
К тебе, Усинск, ведь было столько лет
С тобою прожито, пропето было,
Ведь надо было вместе одолеть,
Чего бы с нами в прошлом
ни случилось.
Как в первый раз.
И как в последний раз.
И навсегда не время расставаться.
Куранты на «Томлуне» каждый час
Предупреждают, что нельзя сдаваться.
И будут фейерверки – лишь для нас,
И звёздный дождь, как дождь надежд, прольётся,
И седьмерицей Дед Мороз воздаст
То чудо, что людьми добром зовётся.
И будут внуки – родина и дом,
Куда бы нас, сердечных, ни бросало,
И ради них мы путь земной пройдём,
Чтоб ни зерна без всходов не пропало.
И будет жизнь, пока в окошке – свет,
И Новый год семьёй опять встречаем,
И в эру Водолея сладок снег,
И старый год уносит всплеск печали!
КАК СПИНУ ПРОГИБАТЬ И ШЕЮ ГНУТЬ
Как спину прогибать и шею гнуть,
У нас в России знает каждый с детства.
А отвернутся, под спиной лягнуть
И от подлянки тут же отвертеться...
Год Лошади... она не такова!
В ней ничего от недочеловека.
И если ты лошадку подковал,
Не значит, что лягнёт и ты калека.
Готовь не только сено или кнут,
Но с лаской подходи,
с духмяным хлебцем,
За холку потрепи, поправь хомут –
И примет человека с добрым сердцем.
И ткнётся в теплоту шершавых рук
Доверчивыми влажными губами,
И, фыркнув, эти губы не солгут
Такое, что возможно лишь словами.
И благородство в труженице есть.
Пусть не мустанг, но стать есть и осанка.
Есть в лошади обузданность, но честь
Работницы не сделает служанкой...
И нам бы подучиться у неё
Везти свой груз не баловнем по жизни,
И не трепаться, хвастаясь взахлёб,
И не искать, как что бы скоммуниздить...
И говорят, мы все немного ло...
Жаль, лошадей становится всё меньше.
Из нас всё больше недо... напролом.
Год Лошади. И надо б о важнейшем...
Новогодняя история
РЫЖУХА
Рыжик оказался вдруг Рыжухой
И принёс щенят под Новый год.
(Прикормил сын, голова-два уха)
Ощенился Рыжик под порог!
Не топить кутят же, в самом деле,
Если не топили никогда…
И по-человечески глядели
В Новый год Рыжухины глаза!
Но ведь у сынишки аллергия,
И приплод ни выбросить, ни взять!
Приблудилась рыжая стихия…
Что ни говори, а тоже – мать.
Но подъезд у нас не богадельня,
Пусть пока ещё соседи спят…
Ведь прибьёт какой дурак с похмелья
На глазах детей слепых щенят!
Было…Было! В чём-то озверели…
Только всех соседка забрала…
Новый год! И всем с утра хотелось
Чуда и – немножечко – тепла.
Эта история произошла
с 31-го на 1-е 2006 года
ЗИМА СТАДАМИ БЕЛЫХ КОБЫЛИЦ...
Зима стадами белых кобылиц
В позёмке снежной мчится по России...
Сравнится ль с нею что-нибудь по силе
Создания декабрьских небылиц?
Надежд на новый год не обуздать
И веры женской в счастье
не стреножить...
И мчит Зима в январь по бездорожью
Туда, где путеводная звезда
Заманит вас в индиговую даль
С феерией полярного сиянья,
Где люди так просты в своих желаньях
И где на счастье, вдребезги, хрусталь...
Где за любовь на брудершафт мы пьём,
По-детски веря в обаянье чуда,
Ведь без добра нет на Руси и худа,
А, если радость, радугой – вдвоём!
И непременно с песней – Кот Баюн,
С целительно пьянящей новой сказкой...
Ах, мы охочи утешаться лаской!
И кто под Рождество из нас не юн?
ВЫ ВИДИТЕ, УЖЕ ВЕСНА ЖИВА!
Вы видите, уже весна жива! Проснулась, будто спящая царевна,
И в яркую минутку торжества она так животворно откровенна!
И нежится до таянья в лучах, и млеет от наплыва тёплой неги...
Ещё вчера казалось, мир зачах зимою северной от альфы до омеги,
От аз до буки - всё по букварю: зима все десять месяцев до лета...
Весна жива! И я её дарю своим стихам, что к вам летят с рассветом.
Жива весна! Безумствует капель, и в озорстве игривых переливов
Послышалось, что завтра вновь апрель и так немного надо - быть счастливой!
Жива весна! А с ней и я жива! И шалунишка луч в стакан с лимоном
Добавил в чай живинку естества. Для радости. Отчаянно влюблённо!
СТИХИ С ОДНИМ ГЛАГОЛОМ
Две тысячи шестнадцатый. Исход.
Зима. Снега. Тоска. Мороз. Россия.
Мечты. Объятья. Радость – Новый год.
Контрасты. Поздравления. Всесилье
Разброда планетарных ссор и дрязг
Меж странами, хотя в семье – спасенье,
А вести – прошлогодний новояз,
И потому – родные, песнопенье
У ёлки, с хороводом, за столом –
С шампанским, и с бенгальскими огнями,
И с фейерверком в небе за окном –
На счастье и доверие меж нами,
С надеждою на разум и "авось"
К пришествию Семнадцатого года...
Совсем подросток...
Дедушка Мороз,
Дай нам любви
и шанс ещё – народу!
БЕРЕГИТЕ МУЖЧИН!
Берегите мужчин, пожалуйста!
Настоящих ничтожно мало...
Берегите, шутя, не жалуясь...
Берегите их от скандалов!
Берегите от пьянства, пошлости,
Берегите в пути, в разлуке,
Берегите в беде, в оплошности,
Берегите от пресной скуки.
Берегите мужчин, как праздники,
Берегите, отдав полцарства!
Берегите, кляня и радуясь,
Берегите в быту... от барства!
Берегите от русской старости,
Берегите от вероломства,
Берегите от войн и варварства
Берегите, как нерв потомства!
Берегите своих единственных,
Двух – в одном: и отца, и деда!
И пусть самость имён таинственных
Сын, кровиночка, будет ведать.
Берегите, любя, пожалуйста,
В дни смятенья и в дни почёта,
Чтобы, как у Христа за пазушкой,
Чтоб в любви – до седьмого пота!
ДУША МОЛОЧНАЯ
Зубов молочных нет уже давно –
Зато душа молочная осталась,
Недоуменьем дёгтя ли на старость,
Подарком ли... Явление чуднО,
Как "утрешнее" с пенкой молоко,
Что над губой усами не обсохло,
Как бабкины слова, что "попа тёпла",
Хотя и Фёкла скрылась далеко...
В молочный мир кисельных берегов
За взлётами кисейных занавесок –
Из милых тайн оконных арабесок
И спрятанных в дневник черновиков...
Душой молочной детское поёт:
И млечною речонкою с мальками ,
И ветром, разгулявшимся в кармане,
Пока мы не ушли в небытиё
С мальчишками за ближним пустырём –
За зрелостью и чем-то недозревшим,
Ранимым и отчаянно безгрешным,
Что пуще глаза в счастье бережём...
ФОТО В ПАСПОРТЕ ЖЕНЩИНЫ СОРОКА ПЯТИ ЛЕТ
Фото в паспорте женщины сорока пяти лет*.
Есть в нём нечто зловещее, как прощальный привет.
Фотография в паспорте – до скончания дней –
Что улыбка на паперти и кощунство над ней...
Фото в паспорте женщины – шансов здесь не дают,
Бабий век пусть обещан мне как последний приют.
Но смотрю фотографии женской прямо в глаза:
Кто же нам из чиновников долго жить приказал?
Приказал, как натешился – вечных нам сорок пять!
Ну, морщинки – не вешаться ж, если ягодкой звать...
*– последнее фото в паспорт вклеивается в возрасте 45 лет.
ПО ЗИМНИКУ ПЕТЛЯЕМ ВВЕРХ И ВНИЗ
По зимнику петляем вверх и вниз.
То влево едем, то опять направо.
Здесь не поют ямщицкое про жизнь
И про коней молчат у переправы.
Здесь, где священный трепет у реки,
Где чёрный лёд как чёрные глазницы
До боли странной нутряной тоски,
Что спрятали на случай за божницу...
Минуем вешки... Ночь. Адреналин.
Полшага не видать за снежной пылью.
Но... прочь поди, великий русский сплин,
Коль под капотом силища кобылья!
ЧУДИКОВ ПО ЖИЗНИ НЕ ПЕРЕВЕЛОСЬ
Осень в Сыктывкаре*, северней – зима...
В солнечной нирване отзвенел комар,
Откусалась мОшка... нет, у нас – мошкА!
Ветер за окошком, ниже облака...
Но, убрав подальше в шкафчик репеллент,
Комару воздвигли крепкий монумент.
Видно, некий скульптор был оригинал –
Под мошкОю нашей, жуткой, не живал...
То б навек запомнил, если в глаз мошкА
С лёту укусила хамски мужика...
Без анестезии (это ж не комар!)
Вот когда проснулся б зодчества-то дар!
Оказалось, автор – юморной студент,
Что решил поставить в сквере постамент.
Лучше кровососа типа не нашлось...
Чудиков по жизни не перевелось!
ВОТ И ВСЯ ЛИТЕРАТУРА...
У дверей библиотечных нечто странное сидит.
Как подобье человечье, неприглядное на вид.
Что-то пьёт и в нос гундосит – только что, не разобрать.
Впрочем, верно, что-то просит... Вроде, пива и добра.
Дали хлеба от культуры (впору подавать самим).
Вот и "гвоздь" литературы... Добрые – на том стоим!
ГОЛОСА
Тёте Вале Арямновой и тёте Насте Попковой посвящается
Я помню голоса... Да, тембры голосов.
На лестнице крутой вздыхает тётя Валя.
Кряхтит, идёт, ворча, хотя не слышно слов.
Темноволосая и грузная – живая...
В квартире поселился внук, его семья,
И полнится подъезд иными голосами.
Родятся и у сына внука сыновья –
Ещё не помню их... парадоксальна память.
Но "слышу" оканье в раскрытое окно.
В платочке, тихая, как на иконах лики,
Там тётя Настя ждёт на лавочке давно
Единственного сына в гости – только кликни.
Ему бы водочки... жилплощадь продана.
Серёга редко на могилу приезжает...
У каждого из нас в душе своя вина,
Что за соседей бывших вслух переживает.
Они встречали нас в июле много лет
И в пору яблок снова дружно провожали,
Благословляя молодых и дав совет
От мамы Нины, тёти Насти, тёти Вали...
А я о голосах... Они добры ко мне,
Воспоминания приветливого дома.
Старушки, словно совесть, живы в толкотне
И в светлой памяти – ушастого фантома.
ЕСТЬ МАГИЯ ОСЕННИХ ВЕЧЕРОВ
Есть магия осенних вечеров,*
Таинственное, нечто колдовское,
Сакральное, но вместе с тем простое,
Как зоркий взгляд седых антимиров.
И кроткий шёпот жёлтых мотыльков,
Слетающих с ветвей на бархат ночи –
К дрожанью фонарей из луж обочин...
Банален тайный зов черновиков –
Все жить хотят, надеясь на любовь,
До чёртиков, до одури последней,
С чистовика; всё остальное – бредни,
И магии любви не прекословь...
*– навеяно Ф.И.Тютчевым (Есть в светлости осенних вечеров...)
ЯНТАРНОЕ
Рассвет. Затишье белой ночи.
Лишь светофоры в три не спят,
Да голубь под окном бормочет,
Да сны портьерой шелестят.
Спят горожане, горожанки,
Как на ладошке у Христа,
А я любуюсь спозаранку
Янтарным блеском* на листах.
Янтарным солнцем – свет лавиной
В янтарной комнате моей,
Смывая цвет ультрамарина,
Полощет чувства до корней.
Полощет ночь... И есть мужчина,
Чтоб стать милее и добрей...
Но что же медлишь ты, Галина,
Застыв, как мушка в янтаре?
Янтарным блеском – эпитет А.С. Пушкина
СТЁБ НАД ЖИВНОСТЬЮ
Это что ж творится, люди?
У меня украли панцирь!
Что ж, я хуже страхолюдин,
Так над живностью стебаться?
Нет бунгало на Мальдивах
Или бункера в Загорье...
Но всегда найдут мотивы
Отыграться нам на горе...
Где мужи и где гаранты
В порохом пропахшем рае?
Иль террор – без вариантов –
При рожденье выбираем?
Разве ж будут нежно гладить
Лап морщинистые складки?
Лихорадит. Лихорадит...
Безлюбовье. Непорядки!
Но пропахли гнилью связей,
С мясом оторвали панцирь:
Черепаший суп заказан –
Без гуманных профанаций.
Оглянулась... А тортилл-то!
Все без панцирей... стадами...
Что ж ты, Боже, сотворил-то?
Или мы... подобных... сами?
ЧЁРНО-БЕЛЫЕ ДНИ, БЕЛО-ЧЁРНЫЕ СНЫ ПОДСОЗНАНЬЯ
Чёрно-белые дни, бело-чёрные сны подсознанья
Как стервозы-бессонницы иссиня-тёмных ночей...
На границе ученья идут, как намёк на камланье,
Как угроза народам, что волей покамест ничьей
Не найдёт объясненья, а людям бы вымолить Слово,
Снисхождения к нам благодати на Пасху огня,
Отделения истины зёрен от сорной половы,
Что не даст обескровить войной ни тебя, ни меня...
Воскресить бы для "лидеров" мудрость речей Святослава!
Месяц с Солнцем не борются: нет в них элитной вражды,
Но на вечной стене так же молит за жизнь Ярославна,
Как в проклятиях миру нет правды и гнева нужды.
На границе – ученья... И мысли, и чувства на грани –
Чёрно-белое граффити грустных нерадужных дней...
Я не пью, но тревогу бы матери чем остограммить,
Чтобы в маях не маяться от героизма теней...
7 СТРОК О ЛЮБВИ
Что ж ты о войне да о войне?
О любви скажи хотя б словечко,
Чувстве о простом, но человечном!
Я устала в мире жить увечном –
В страхе вечном, в боли и вине...
Что ж ты о войне да о войне?
Пару слов шепни мне... обо мне…
ЧТО ТАКОЕ ЛЮБОВЬ? ТЫ СКАЗАЛ, ЧТО И НЕТ ЕЁ ВОВСЕ
Из горько-иронического цикла
Что такое любовь? Ты сказал, что и нет её вовсе...
Может быть, это просто играет весенний гормон?
Может быть, это глупой души запоздалая гостья?
А под осень готовиться к дате её похорон?
Может быть, это секс? Говорят, заниматься любовью...
Может быть, зов желанья свободы без пошлых табу?
А стихи о любви намалёваны девственной кровью
От прыщавых девиц, раскатавших на счастье губу?
Может быть, это шашни распутной жены Ярославны,
И князь Игорь с буй-турами где-то пирует в миру,
И Джульетта с Ромео до спида гуляют на равных,
И булгаковский Мастер с Бездомным грешат поутру?
Не тошнит? Всё в порядке? Содом и Гоморра? Все твари?
Совершив отправленья, все дружно надели штаны...
Но ведь грустно-то как, если чувства под срам разбазарив,
Приземлиться в маразм. Без любви. Без мечты. Без весны.
СО ЗРЕЛОСТЬЮ СТАНОВЯТСЯ ВКУСНЕЙ
Черника и морошка поспевают,
Со зрелостью становятся вкусней.
А дети явно недоумевают,
Что можно стать на склоне лет нежней,
Чем по весне, в цветении природы...
От завязи – оскомина во рту.
Не объяснять же, что даёт свобода
Под вечер жизни нашему нутру:
Да, нутряному... зрелости духовной...
Пусть увядаем, жажда счастья есть.
И чем любовь бывает полнокровней,
Тем проще старость в паре перенесть.
МИХАЙЛОВНА
Посвящается Нине Михайловне Аникиной,
участнице трудового фронта Великой Отечественной войны.
Свекрови девяносто с лишним лет,
Но любит жизнь, да и нытьём
не мается.
И столько за плечами Дней Побед,
Что и сейчас Михайловна –
красавица!
Прекрасна благородной сединой –
Особая изысканность
встречается,
Что с мудростью приходит, с глубиной,
И с чем-то неизбывным
сочетается...
Наверное, отцовский Магадан
Нет-нет, да беспощадностью и
вспомнится.
Своих – свои же... Не дай Бог, врагам...
Но память и другим, победным,
полнится.
И только жаль, что ноги подвели.
С войны больны –"летать" не
получается,
И в сорок пятом не брала Берлин,
Но пригубить за наших
полагается!
"Сам Путин поздравление прислал,
И мэр поздравил..." На TV –
красавица...
Одно смущает: "В мире много зла,"-
Но молится за всех и Богу
кается –
За неразумных, за некрепких, нас.
О правнуках Михайловна
печалится,
И – взгляд с надеждой... на иконостас:
И Бог в душе ей не даёт
отчаяться...
ПОДПИСЬ: МАМА ВТОРАЯ ТВОЯ
Саше Уланову.
Пишешь мне, что я ваша родная.
Отшутилась: "Так ты мой сынок?
И на старости лет не одна я...
Но приятно, что помнишь, Санёк!"
Забывают... А я вас любила,
Да и мне признавались в любви.
По прошествии лет всё забылось.
Понимаю: заботы свои
У Ирины, у Стаса, у Маши,
Вероники и многих других...
Вижу я, как становятся краше
И мужают с напутствий родных.
А тебе, повзрослевшему, рада:
Из Осетии Южной – живой...
Вновь сентябрь, пора листопада,
Моет окна водой дождевой,
И слеза по щеке прокатилась:
Говорили, что школа – семья.
А не школа б – сынов народилось...
Подпись: "Мама вторая твоя"
ГОВОРИЛИ, ОНА БОЙ-БАБА
И цикла «Мужики и бабы»
Говорили, она бой-баба,
Говорили, что тяжко с ней
Было что-то в ней от прораба
И немного – от дульсиней.
Говорили, что кости мыли,
И отмыться не хватит слёз,
А она никогда не ныла –
Наш российский тяжеловоз.
Беззащитнейшая из женщин,
Всё прошедшая: срам и храм –
Но не ставшая бабой меньше
Чем Мария и Мириам.
Стала брендом она, бой-баба,
Как молитва всея Руси,
Что по кочкам да по ухабам
Словно «Господи, упаси…"
Словно жадный глоток надежды,
Без которого жизни нет,
Словно запах весны мятежный,
Ручки божии* – первоцвет.
Слаще мёда и горше смерти,
Словно сердце её – силки*,
Так что если взыграют черти,
Станет жарко вам, мужики!
*– слова из Екклесиаста: "И нашел я, что горше смерти женщина, потому что она сеть, и сердце ее силки, руки ее оковы".
Первоцвет – одно из названий этого цветка "божьи ручки"
КАК ЛОШАДЬ НА ПУАНТАХ
– Какой Вас чёрт понёс на каланчу?
Мадам, восьмой этаж, и Вам не тридцать...
Забудьте сумасбродное "хочу":
Пора уже к землице прилепиться
И к мужу своему – святой завет...
А Вам бы всё подъёмы винтовые,
И хочется раздвинуть белый свет,
Но годы... годы, псы сторожевые,
В теплицу гонят – огурцы сажать –
Поближе к испареньям и к навозу...
Я знаю, что Вам трудно помешать
Сбежать и к облакам, и к летним грозам.
Здесь вид на речку, город и леса –
Душа летит от грусти постоянства...
Не страшно, что откажут тормоза
В союзе с небом долей мезальянса?
Мадам, давайте ручку – провожу
Назад, на землю... Что же Вы? Не плачьте!
А слёзы дуновеньем остужу...
И вот прощальный снимок – на удачу!
***
Я оглянулась: рядом лишь макет
Пожарного стоит без экскурсантов.
Ни голоса ветров, ни снимка нет,
А я одна, как лошадь на пуантах...
ТАЙНОЕ ЗНАНИЕ
Памяти моей мамы Десяткиной Евдокии Ивановны
Я помню маму много-много лет –
Она всё знала наперёд, всё знала...
Я помню, как она глядела вслед,
Растерянная, на углу вокзала,
И– молча – то являлась мне во сне,
То подавала знак и уходила.
И верилось подспудно, в глубине:
Она беду собою отводила...
Как мать любая, птица над гнездом,
Что над птенцами хищника отводит,
Как всё живое, что хранит свой дом,
И даже после смерти рядом бродит...
Единственный свидетель наших бед
И радостей, заранее прощая
Изнанку и медалей, и побед,
Да и стихов, что "после" посвящаем...
Теперь я знаю: есть особый смысл
В явлении всех мам на белом свете,
И в этом суть и жертвенный посыл:
За порождённых нами мы в ответе.
НЕФТЬ, КРАЙНИЙ СЕВЕР, СНЕГА И ДУША
Надо ли уничижаться-то – недра продавать свои,
Словно душу в год Шестнадцатый, – "слёзы первые любви".
Чёрным золотом не брезгуют: на валюту снова спрос.
Не пройдёт недели без году, на Крещение – мороз,
А весной – жара внезапная... В общем, всё неславаБог,
Словно мужичина-лапотник нищ мозгами да убог.
А у нас полно экзотики – по сусекам не скреби!
Крайний Север пусть не тропики, но с лопатой подгреби –
Снег под Северным сиянием круче тура на Бали,
Ни Египет, ни Испания пух не смогут подстелить,
Подивить алмазной россыпью кроткой северной красы –
Что ж, натешим нежной роскошью белокипенной Руси
Да ядрёными морозами – пар студёный до бровей,
В бане – веничком берёзовым из молоденьких ветвей.
После баньки возле сосенок занырнёшь "моржом" в сугроб...
Наши зимы вам не осени, укрепить здоровье чтоб
И под стопку разговаривать о превратностях цены...
Можно ль душу разбазаривать –
Достояние страны?
ДАЙ БОГ, НЕ БОЛЬШЕ ЖИЗНИ. ПРИТЧА
У каждого свой крест – дай Бог, не больше жизни.
Кто кряжистей, мощней, тому не страшен груз.
Не страшен и тому, чья силища – в харизме,
А нытику везде – увесистый конфуз:
То крест великоват, то руки мелковаты.
Решил один гордец судьбину укротить.
Топор он в руки взял, и, чертыхнувшись матом
На тех, кого смогли горбами наградить,
Примерился, и – раз!– крест подрубил, что комель.
"Давно бы, – возроптал, – укоротил чуть-чуть..."
Другие шли и шли с мечтой о вечном доме,
И плечи сбили в кровь, и долгим был их путь...
Вдруг пропасть впереди – свой крест и пригодился.
Над бездной по кряжам, что по суху, прошли,
И только наш хитрец с обрубком вмиг свалился.
Всё просчитал, что смог, – размеры подвели.
РАЗ ДЕРЕВА ЛЕТАЮТ ОКРЫЛЕННО
Мы в прозе круче, проще и грубей –
В стихах же вожделеем... слов красивых,
И сердце вдрызг фальшивостью разбей,
Мы за красивость! Нежность абразива...
Загадка русской двойственной души,
Где не всегда контачат корни с кроной.
Но главное, что нас не сокрушить,
Раз дерева летают окрыленно!
Присоединяйтесь к нашему Telegram-каналу.
Присоединяйтесь к нашей группе в ВК.
Материалы из рубрики "Творчество" читайте здесь.
Создание сайтов